Впервые в истории празднования Дней славянской письменности и культуры центром торжеств избран город за Уралом — Новосибирск. Какими бы соображениями ни руководствовались устроители при этом решении, можно сказать, что выбор исторически обоснован, столица Сибири имеет полное право на проведение праздника славянской письменности и культуры.
Известно, что история книжности каждого народа складывается обычно из двух частей — период рукописной книжности и период книгопечатания. Сегодня мы находимся на таком этапе исторического развития, когда период рукописный примерно равен периоду книгопечатному. Начало книгопечатания в различных странах — это всегда воистину революционные изменения в процессе изготовления книг — именно поэтому ценители и специалисты во всем мире особо почитают издания «колыбельного периода» как ярчайшие свидетельства достижений не только технической мысли того или иного народа, но и уровня его духовной культуры.
Славяно-русская книжность начинает проникать на восток через Урал в Сибирь со второй половины XVI в., вместе с передовыми казачьими отрядами, с крестьянами-первопоселенцами «сибирских украин», с землепроходцами, основателями и насельниками первых русских городов и острогов в Сибири.
Бытует распространенное в исторической литературе мнение, что русские, осваивая огромные восточные территории, принесли сюда новые формы общественных отношений, новые методы хозяйствования, более совершенные орудия труда, новые семейные отношения, наконец, принесли сюда огнестрельное оружие. Но как-то остается в тени тот факт, что продвижению русских на восток сопутствовало интенсивное распространение славянской письменности, славянской книжности. Более чем тридцатипятилетние археографические разыскания ученых Сибирского отделения РАН, преподавателей и студентов Новосибирского государственного университета показали — в Сибири бытовал тот же круг книжных произведений, который определял в XVI—XVII вв. уровень общерусской культуры. Эти произведения, сегодня хранящиеся в Отделе редких книг и рукописей ГПНТБ СО РАН, составляют золотой фонд литературы Древней Руси, из них можно составить обширный список — от посланий киевского митрополита Илариона до Сказания о Мамаевом побоище, от классического произведения новгородской литературы о путешествии новгородского архиепископа Иоанна на бесе в Иерусалим до Повести о грузинской царице Динаре.
Сибирь замечательна и тем, что благодаря своим географическим особенностям, специфике экономического и культурного развития она сумела сохранить многие свидетельства этой средневековой культуры до наших дней. В библиотеке Сибирского отделения Академии наук в Новосибирске собрано свыше 2 тысяч древнерусских книг, и все они найдены на территории Сибири, все они имели хождение здесь, читались, переписывались, бережно передавались из рук в руки, из поколения в поколение. Один из исследователей прошлого века, А.Н. Пыпин, писал: «Сибиряки выгодно отличаются многими своими качествами от русских ... у них сохранилось много старины в нравах и обычаях, ... они менее испорчены, более независимы» (История русской этнографии, т. IV, с. 414).
Эпоха начала проникновения славяно-русской книжности в Сибирь отмечена великим событием — началом отечественного книгопечатания. 1 марта 1564 г. с печатного станка Ивана Федорова и Петра Мстиславца в Москве сошла первая, точно датированная русская печатаная книга «Апостол» — Деяния и послания св. Апостолов. Не прошло и 20 лет, как начался поход дружины Ермака в Сибирь.
Эти два события — заведение книгопечатания и начало продвижения русских в Сибирь — внешне не связаны друг с другом, но при ближайшем рассмотрении обнаруживают между собой прямую зависимость. Можно развить эту мысль, но для начала нужно вспомнить главное отличие процесса появления первых печатных книг в Западной Европе и у нас, на Руси.
Книгопечатание в России своим появлением обязано было не частной инициативе отдельных предпринимателей, как это было в Западной Европе. Известно, что Йоханн Гутенберг (Генсфлейш), бюргер из Майнца, по традиции считающийся изобретателем книгопечатания в Европе, на свой страх и риск изобретал различные технические приспособления для книжной печати и из собственной частной типографии выпускал в свет книги. Заведение же книжного станка на Руси было актом государственным — об этом свидетельствует послесловие первопечатного московского Апостола 1564 г. — вот его начало:
«Изволением Отца и споспешением Сына, и совершением Святаго Духа, повелением благочестиваго царя и великаго князя Ивана Васильевнча всея Велнкия Росия самодержца, и благословением преосвященнаго Макария митрополита всея Русии, многи святыя церкви воздвнзаемы бываху во царствующем граде Москве и по окрестным местом, и по всем градом царствд его; паче же в новопросвещенном месте во граде Казани и в пределех его. И сия вся святыя храмы благоверный Царь украшаше честными иконами и святыми книгами, и сосуды, и ризами, и прочими церковными вещми - по преданию и по правилом святых апостол и богоносных отец, и по изложению благочестивых царей греческих, во Царе граде царьствовавших, велнкаго Константина, и Устинияна, и Михаила, и Феодоры, и прочих благочестивых царей, в своя времена бывших.
И тако благоверный Царь И Великий князь Иван Васильевич всея Русии повеле святыя книги на торжищах куповати н в святых церквах полагати - Псалтыри, и евангелия, и Апостолы и прочая святыя книги. В них же мали обретошася потребии - прочии вси растлени от преписующих ненаученых сущих и неискусных в разуме, ово же и неисправлением пишущих. И сие доиде и царю в слух. Он же начат помышляти, како бы изложити печатныя книги, яко же в грекех, и в Венецыи, и во Фригии, и в прочих языцех, дабы впредь святыя книги тзложилися праведне. И тако возвещает мысль свои првсвященному Макарию митрополиту всея Русии. Святитель же слышав, зело возрадовася, и Богови благодарение воздав, царю глаголаше, яко от БОГА извещение приемшу и свыше дар сходящ ...».
В этом тексте сразу же можно обнаружить две главные причины заведения книгопечатания. Первая из них -потребность в книгах. Иван Федоров, автор предисловия, говорит об умножении православных церквей на Руси в середине XVI в. — «паче же в новопросвещенном месте во граде Казани и в пределах его». Понадобились книги для новых церквей, очень много книг — значительно больше, чем можно было «на торжищах куповати». Только полиграфическое изготовление книг могло удовлетворить потребность новозиждемых храмов в восточных краях Руси, ранее омраченных идолопоклонством и иноверием.
Вторая причина — редакционная. Рукописные книги, купленные
«на торжищах», оказывались различными по тексту, искаженными или исправленными:
«в них же мали обретошася потребни, прочий вси растлени от преписующнх, ненаученых сущих и неискусных в разуме, ово же н неисправлением пишущих».
Тексты, выходившие из-под пера древнерусских переписчиков книг, как правило, тщательно выверялись. Эту работу выполняли наиболее грамотные старцы-монахи, игумены монастырей. Но к середине XVI в., с распространением грамотности и увеличением потребности в книгах, рынок стала заполнять продукция переписчиков, не сверенная «мудрыми мужи». Следовательно, ко времени, описанному Иваном Федоровым в послесловии к московскому Апостолу 1564 г., существовала острая потребность установить и распространить единый канонический текст, Осуществить такое было возможно, только имея единый центр книгоизготовления. Это уже не просто государственная типография, а государственное издательство, со своим редакторским аппаратом, имеющим задачу строгого контроля над правильностью печатаемого текста.
Для нашей темы особенно важна первая причина заведения книгопечатания на Руси — Апостол 1564 г. говорит о распространении первопечатных книг в районе Казанского царства. М.Н. Тихомиров в своей статье о начале книгопечатания в России подтверждает это сообщение свидетельством писцовых книг Свияжска 1565—1567 гг. (Свияжск — город на другом от Казани берегу Волги). В Успенском Свияжском монастыре в это время было:
«Евангелье печатное в десть на бумаге ..., пятеры псалмы в полдесть печатных». М.Н. Тихомиров отождествляет эти книги с одним из так называемых безвыходных Евангелий и Псалтырью, которые были посланы в пределы «новопросвешеннаго» Казанского царства.
В середине XVI в. в монастырях и церквах Московского государства был объявлен сбор книг для новооснованных церквей и монастырей Казанской епархии — об этом свидетельствуют II Новгородская летопись, записные и переписные книги монастырей. Новгородская II летопись под 1555-м годом сообщает:
«И того лета по всем монастырем новгороцким сбирали денги на владыку Казанскаго на Гурья, да и книги имали по манастырем, Апостолы и Евангелья, и четьи - в Казань».
Это подтверждает важность сформулированной в послесловии Апостола первой причины заведения книгопечатания. Такие факты свидетельствуют и о том, что московские правители в середине XVI в. сразу же оценили, какое мощное средство политического и идеологического воздействия получили они в виде печатного станка в самый разгар освоения русскими восточных земель (Казань, Астрахань, наконец, Сибирь), жители которых, по свидетельству летописца,
«держаше Моамета проклятаго закон, или кумиром покланяются и жертвы приносят идолом, и жруще им, яко богу» (Лихачевская летопись).
Может сложиться впечатление, что деятельность первой русской государственной типографии была подчинена сиюминутным политическим целям; может показаться, что печатный станок используется «на злобу дня». Но сейчас, с четырехвековой дистанции рассматривая это событие, можно увидеть, что заведение типографии в Москве в середине XVI в. было рассчитано на длительный политический эффект. Политика Руси, направленная на освоение и христианизацию бывшего Казанского царства, подтверждала правильность и целесообразность именно государственной постановки издательского дела. Ведь следом за Казанью последовало взятие Астрахани, а спустя 20 лет было присоединено несравненно большее по размерам царство Сибирское. На всех этих новоприобретенных территориях первоочередной задачей московской политики была христианизация населения, и одна из ведущих ролей в этом процессе по давней русской православной традиции должна быть отведена книге. Известно, что уже одна из первых русских книг —
Изборник князя Святослава 1076 г. начинается полным поэзии Словом некоего калугера о чтении книг:
«Добро есть, братие, почитание книжное. Узда коневи правитель есть и воздержание; праведнику же - книги. Не составить во ся корабль без гвоздии, ни праведник - вез почитания книжнаго. Красота воину - оружие, и кораблю - ветрила; тако и праведнику - почитание книжное».
В свете второй причины, объясняющей заведение типографии в Москве, — борьбы «за правильное изложение» богослужебных книг, — эта книга, распространяемая в восточных «новопросвешенных» провинциях, непременно должна быть печатной.
Два десятилетия, отделяющие заведение первой русской государственной типографии и время присоединения Сибири к России, вместили в себя события Ливонской войны, отъезд первопечатников — Ивана Федорова и Петра Мстиславца — на западные рубежи Московского государства. Здесь нет возможности обсуждать остро дискуссионный вопрос о причинах отъезда первопечатников на запад — их объясняют очень разно, и до открытия новых исторически достоверных сведений, проливающих свет на истинные причины их отъезда, единого мнения не будет. Но попытаемся отрешиться от поисков формальных причин отъезда дьякона Ивана Федорова и его помощника и соратника Петра Мстиславца из Москвы и посмотреть на результаты их деятельности в Заблудове, Львове, Остроге, Вильне. В результате можно увидеть следующее.
В Ливонской войне в 1565—1566 гг. наступает перемирие (заметим себе, что последнее издание первопечатников в Москве — Часовник — датируется 1565-м годом). Перемирие — очень удобный случай для Московской Руси в должной мере оттенить угрозу более страшную, нежели военная — экспансию на восток католичества, в его «чистом» виде и в виде униатства. В это время по неизвестным пока причинам русские первопечатники переносят свою деятельность на «западные украины». Характер и идеологическое направление их работы не изменяется — изменяется лишь направленность, нацеленность изданий. Они продолжают стоять на страже православия, только охраняя теперь западные его рубежи и отстаивая деятельностью своих типографий известную политическую доктрину «Москва — третий Рим».
В этом плане печатный станок Московского государства середины XVI в. можно рассматривать как своего рода уникальное стратегическое оружие подвижного базирования, существующее в единичных еще экземплярах, и в силу своей уникальности и мощности действия бросаемое на самые «прорывоопасные» участки.
Таким образом, в деятельности первопечатников Ивана Федорова и Петра Мстиславца традиционно можно выделить два крупных периода — московский и западный. Московский период их деятельности был ориентирован на восток и имел главной задачей своей — обеспечить успех мероприятий политики христианизации народов Казанского, Астраханского и неизмеримо большего их по размерам Сибирского царств, распространения православия на восточные рубежи Руси. Украинско-белорусско-литовский период ориентирован был на запад. Цель его — путем полиграфического изготовления книг, согласных с каноническими книгами Московский Руси, защищать и укреплять православие на западный «украи-нах», противостоять растущему влиянию католичества и униатства на этих землях. Действия типографов во время обоих периодов прекрасно укладываются в русло доктрины о Москве как всемирном центре православия.
В этих условиях было бы закономерным искать на востоке страны издания московских типографий Ивана Федорова и Петра Мстиславца. Можно ненадолго обратиться к статистике находок первопечатных русских книг во время сибирских и уральских археографических поездок.
В настоящее время на востоке России, на Урале и в Сибири, находится 4 экземпляра известных на сегодняшний день дофедоровских московских изданий — 2 на Урале и 2 — в Сибири. В Новосибирске, в собрании академика М.Н. Тихомирова, хранится Триодь постная — самое раннее русское печатное издание, и в Национальной библиотеке Республики Бурятии — так называемое «широко-шрифтное» Евангелие.
Из 11 известных сейчас изданий Ивана Федорова 3 считаются уникальными, так как существуют в единственном экземпляре.
Это львовский Букварь 1574 г., открытый Романом Якобсоном и Вильямом А. Джексоном и хранящийся ныне в Библиотеке Гарвардского университета в США.
Это острожская Азбука 1578 г., обнаруженная доктором Гельмутом Клаусом в библиотеке тюрингского города Готы в Германии.
Это Хронология Андрея Рымши, листовка, напечатанная Иваном Федоровым в Остроге в 1581 г., известная ныне в единственном экземпляре, хранящемся в Петербурге, в Российской национальной библиотеке.
Псалтирь с Часословцем — заблудовское издание 1570г. — известно в 3-х экземплярах, 2 — в нашей стране, 1 — за рубежом; — на Урале и в Сибири пока не встречалось.
Издание под названием «Книжка собрание вещей нужнейших», выпущенное Иваном Федоровым в Остроге в 1580 г., сохранилось в 14-х экземплярах — у нас в стране они находятся в Москве, Санкт-Петербурге, Ярославле; два экземпляра издания — в Польше. Из Сибири происходит экземпляр, в конце XVIII начале XIX в. принадлежавший известному деятелю горнорудной промышленности П. К. Фролову, инженеру Колывано-Воскресенских горных заводов на Алтае. Его книжное собрание в 1817 г. поступило в Императорскую Публичную библиотеку в Санкт-Петербурге.
В шести экземплярах известно последнее издание первопечатников, выпущенное в Москве в 1565 г. — Часовник; в России известен единственный экземпляр, на востоке такого издания не обнаружено.
Первая русская точно датированная печатная книга — московский Апостол 1564 г. На востоке это издание известно в 4 экземплярах: 1 на Урале, в университетской библиотеке Екатеринбурга, 2 экземпляра хранится в академической библиотеке в Новосибирске (ГПНТБ СО РАН), 1 экземпляр в Бишкеке, в публичной библиотеке.
Заблудовское Учительное Евангелие 1564 г. дошло до наших дней в 32-х экземплярах, в том числе 3 — новосибирских, 1 находится в старообрядческом книжном собрании на . севере Красноярского края. ;
Львовский Апостол 1574 г. Известно 77 экземпляров этого издания; в Сибири обнаружено 5 (все хранятся в Новосибирске); на Урале — 1 экземпляр. На восточные территории приходится более 8% этого издания.
Псалтырь и Новый Завет, выпущенный Иваном Федоровым в Остроге в 1580 г. До наших дней сохранилось 47 экземпляров этого издания, в Новосибирске — 2 (около 5 %).
В наибольшем количестве экземпляров дошла последняя книга федоровской типографии в Остроге — Библия 1580—81 гг. Сейчас известно около 170 ее экземпляров. В Сибири — 10 экземпляров, 1 на Урале; это около 6%.
Можно увидеть, что процент бытования русских первопечатных книг в Сибири постоянен для большинства видов сохранившихся изданий; он достаточно высок и в наши дни, через 400 лет после их выпуска в свет.
Факт распространения на востоке России книг русских первопечатников, носящий в какой-то мере частный характер, приобретает особый смысл, будучи соотнесен
с послесловием московского Апостола 1564 г., с сообщением об одной из главных причин заведения государственной типографии в Москве в середине XVI в.
Первые десятилетия освоения русскими Сибири могут вызвать в памяти события первых веков русской истории. Современники событий эту связь чувствовали, наверное, острее нас — недаром сибирский летописец XVII века, заканчивая свой труд, писал:
«Оттоле же солнце Евангелия землю Сибирскую осия и псаломский гром огласи; а егда не было в Сибири веры християнския, тогда же не было во всей Сибирстей стране грому, и них-то отнюдь не слыша. И Божиим повелением на мнозех местех поставишась грады и села, и веси, в них же множество внутренния жителя православных пребывания быша... Мнози ж невернии, видевше истинную православную крестьянскую веру, крестишась во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, и от неверия верни бысть. Всюду ж по той земли Благодать Божий излиясь по писаному, глаголющему Давиду: «Посетил еси землю
и упои ея, умножил еси и обогати ея» (Погодинская летопись).
Для нас, впервые отмечающих в мае 2002 года День славянской письменности и культуры за Уральскими горами как общероссийский праздник, очень важно, что свет того духовного Просвещения, о котором говорит летописец, пришел в Сибирь в форме печатной славянской книги, у истоков которой мы видим святых просветителей славян равноапостольных Кирилла и Мефодия, а также русских первопечатников — Ивана Федорова Москвитина и Петра Тимофеева Мстиславца.
М. М. Стрельцова, декан факультета дополнительных педагогических профессий НГПУ, кандидат филологических наук, доцент
В начале 90-х годов, вслед за созданием Воскресных школ при православных храмах Новосибирска, в аудиториях НГПУ появились лекторы — священники. Студенчество с большим интересом встретило своих просветителей. Одним из первых, кто начал знакомить филологов — будущих учителей русского языка и литературы — с основами Православия, был настоятель храма во имя Знамения Абалацкой иконы Божией матери о. Андрей (Федоров). Им был прочитан спецкурс, который открыл для студентов неизвестный мир, прояснивший многие страницы русской литературы, русской истории, русской философской и педагогической мысли. Автор этих строк был свидетелем живых диалогов священника и студентов. Стало очевидно, что эти диалоги должны быть продолжены.
На факультете дополнительных педагогических профессий НГПУ были открыты отделения по изучению основ православия, по истории русской иконописи, по православной педагогике и психологии. В течение 3-х лет эти занятия вели со студентами математического факультета священник Андрей Федоров, со студентами факультета педагогики и психологии детства священник Евгений Левченко, со студентами других факультетов священник Святослав Невзоров. Занятия носили разные формы. Это были и дисциплины по выбору, на которые студенты записывались по желанию, это были и открытые лекции, семинары, включенные деканами факультетов в учебное расписание, это были и учебные занятия, предусмотренные программой по педагогике, психологии, истории культуры. Однако большая часть встреч со священством Новосибирской епархии проходила как дополнительные занятия во второй половине дня.
Силами священников и слушателей этих отделений ФДПП проводились конференции, посвященные Торжеству православия, Рождественские встречи, были организованы празднования Дней славянской письменности и культуры, во время которых студенты встречались с учащимися православных гимназий, участниками приходских хоровых коллективов. В стенах педагогического университета зазвучали православные песнопения. В этой работе принимали живое участие преподаватели университета, среди которых нельзя не упомянуть доктора филологических наук, профессора кафедры русской литературы Т.И. Печерской, кандидата педагогических наук, доцента математического факультета А.В. Дмитриевой, доцента факультета психологии Н.Я. Большуновой, старшего преподавателя кафедры психологии В.В. Безбородовой.
Усилиями преподавателей и священников, их пониманием необходимости духовного
просвещения современной молодежи, особенно будущих учителей, в университете постепенно установилась атмосфера сотрудничества с русской православной церковью. Выпускники педагогического университета, сделавшие в его стенах первые шаги навстречу храму, теперь работают в Воскресных школах, православных гимназиях, ведут работу по духовному просвещению в детских домах, летом трудятся в Серафимо-Завьяловской детской обители.
Сотрудничество между НГПУ и Новосибирской епархией в области приобщения будущих учителей к истокам православной культуры продолжается, будучи поддержано Преосвященнейшим архиепископом Тихоном и ректором НГПУ профессором П.В. Лениным. В текущем учебном году состоялись две встречи Владыки Тихона с преподавателями и студентами НГПУ, на одной из которых была представлена учебная программа и учебное пособие по православной культуре России магистра богословия, протоиерея Бориса Пивоварова. Принято совместное решение об участии НГПУ в апробации курса «Православная культура России».
В этом году, когда Новосибирск является Всероссийским центром празднования Дней славянской письменности и культуры, НГПУ стал организатором межвузовской конференции «Славянская письменность и духовное развитие культуры». Ядро этой конференции — институт филологии, массовой информации и психологии. В секциях конференции объединяются преподаватели, аспиранты и студенты 11 вузов города. Это достойный плод кропотливой работы, которая велась Новосибирским педагогическим университетом совместно с Новосибирской епархией в течение 10 последних лет.
