Епископ Сергий

Мысли вслух о прошедшем Юбилейном Архиерейском Соборе

Благодарение Богу — Русская Православная Церковь, вступая в третье тысячелетие от Рождества Христова, смогла провести в Москве, в восстановленном за пять лет храме Христа Спасителя, Архиерейский Собор. Это событие, собравшее в стольный град практически весь епископат нашей Церкви и представителей всех Поместных Православных Церквей, участвовавших в праздничных богослужениях и мероприятиях по случаю Великого Юбилея христианства, вызвало живой интерес всего христианского мира и мировой общественности. СМИ, в меру своей компетентности и заинтересованности, писали, и еще будут много писать об этом, оценивая различные аспекты прошедшего Собора, но окончательное слово о прошедшем событии, конечно же, со временем скажет история, сопоставив работу и результаты Собора с многочисленными иными Соборами, проходившими ранее и не только в России.

Настоящее воспоминание тоже не претендует на полноту освещения прошедшего события и является, скорее, внутренней потребностью автора — участника Собора — проанализировать его работу с точки зрения личной духовной пользы для всех его участников.

Конечно же, мера участия в работе Собора была многогранна: от простого присутствия в зале и наблюдения за активностью коллег-архиереев до многолетней, весьма непростой, по обстоятельствам нашего сложного времени, подготовки конкретных материалов для последующего их обсуждения и принятия соборным решением.

Несомненно, все должно познаваться в сравнении и оцениваться с точки зрения конкретной исторической обстановки.

Как известно, Соборы являются высшим органом церковной власти и авторитетность их решений напрямую зависит от свободы принятия членами Собора тех или иных определений, решений и постановлений. Архиереи, являясь преемниками апостольского служения в Церкви, то есть обладая полнотой благодати Святого Духа, данной Церкви Христовой во Святую Пятидесятницу, традиционно предваряют свою работу чтением Символа веры, а постановления начинают словами: «Изволися Святому Духу и нам...». Однако история знает и лжесоборы, когда архиереи были не свободны в своих решениях и зависели от светской власти, заинтересованной, чтобы жизнь Церкви проходила по сценарию, написанному безблагодатным светским чиновником, и целиком контролировалась государством. Примеры подобных лжесоборов можно найти как в древней, так и новой истории Церкви. Вопрос этот очень сложен и не потерял своей актуальности и сегодня.

Историческое участие в работе Собора царя или императора, пусть даже весьма благочестивого и позже канонизированного Церковью, сразу ставит вопрос о принципиальном участии мирян в работе собора. Поэтому сложилась определенная точка зрения, что миряне непременно должны принимать участие в работе Соборов. Такие соборы стали называться Поместными. Несмотря на все вышесказанное, полнотой власти, по учению святой Церкви, обладает только епископ. Даже священник совершает богослужения и таинства только с благословения архиерея, на полученном от него антиминсе и используя освященное им святое миро. Поэтому, забегая вперед, отметим, что юбилейный Архиерейский Собор 2000-го года акцентировал внимание на этом каноническом вопросе и призвал Церковь вернуться к практике апостольских времен, то есть считать высшим органом церковной власти Архиерейский Собор. Что же касается Поместных соборов с участием мирян, монахов и других клириков вместе с архиереями, то он может иметь место в жизни Церкви, и будет собираться решением Архиерейского Собора.

Признаемся, что в сегодняшней нашей ситуации, когда в жизни Церкви накопилось много важных вопросов, требующих скорейшего решения, такое решение будет воспринято частью нашей паствы болезненно. Эти люди, пришедшие в церковную ограду в последнее десятилетие и занявшие активную позицию в озвучивании трудных моментов церковной жизни, как известно, не отличаются корректностью в общении со священноначалием и зачастую обвиняют именно епископат в косности, пассивности и даже в измене Православию. Не будем вступать с ними в полемику, только отметим, что если в их суждениях и есть малая доля правды, то она объясняется лишь тем временем, которое пережила гонимая наша Церковь, поставленная безбожной властью в известные годы буквально на грань выживания. Но Церковь выжила именно с теми епископами, которые промыслительно были поставлены на служение в те трудные годы. И каждый из них ответит перед Богом за свое пастырское служение. Но работа пастыря всегда оценивается по духовному состоянию паствы. И то, что сейчас в Церкви стали появляться активные помощники из мирян, это заслуга тех же епископов, которые в новых, данных от Бога условиях, сумели умножить свою паству и научить ее в кратчайший срок основам веры. Те перемены, которые произошли в нашей Церкви за последние десять лет, иначе как чудом Божиим назвать нельзя. Эта мысль неоднократно звучала в работе Собора, а принятый список актуальных проблем и задач в жизни Церкви говорит о том, что участники Собора ясно осознают масштабность предстоящей грандиозной работы на всех церковных уровнях. Мы и сегодня чувствуем катастрофически низкий интеллектуальный богословский потенциал для решения обозначенных проблем и с верой надеемся на всесильную благодать Божию, врачующую нас и восполняющую наши недостатки.

Как известно, наша Русская Православная Церковь в силу многих исторических обстоятельств Соборами не избалована. Петровские реформы и последовавший за ними двухсотлетний синодальный период лишил Церковь Русскую не только патриаршества, но и заставил многих забыть, что такое соборность. На Церковь светское общество стало смотреть как на одну из государственных структур, и назначаемый императором обер-прокурор не просто присутствовал на всех заседаниях Святейшего Правительствующего Синода, но .четко отслеживал интересы государства. И если интересы Церкви и государства не совпадали, то Синод послушно выполнял волю цареву, теряя при этом церковные и монастырские земли, превращая монастыри в дома фронтовых инвалидов. Противление государевой воле резко пресекалось, и епископ, дерзнувший заявить о несвободе Церкви, мог оказаться в тюрьме. Показательно, что юбилейный Архиерейский Собор причислил к лику святых подобного ревнителя церковной свободы — митрополита Ростовского Арсения Мацеевича, проведшего в одиночной камере до смерти многие скорбные годы. 

К началу трагического XX века накопилось множество церковных вопросов, требующих скорейшего соборного решения, и уже активно работало Предсоборное Присутствие, но разрешения на созыв Собора Церковь так и не дождалась. Лишь после отречения царя Николая II от власти Временное правительство дало Церкви добро на созыв Собора, который вошел в историю нашей Церкви как великое деяние, восстановившее Патриаршество в России и обозначившее огромный круг сложнейших вопросов, множество из которых так и не нашло своего решения из-за разразившейся революции. Интересно, что лишь в последнее время, в 90-х годах уходящего века, многотомные материалы Собора 1917—18 годов были изданы достаточным тиражом, и многие архиереи Юбилейного Собора могли приобрести их в перерывах между соборными заседаниями, что делалось с большой охотой. Многие вопросы, поставленные в начале века, не потеряли актуальности и сегодня, хотя болезненная история «обновленчества» 20—30-х годов не только скомпрометировала саму идею обновления, но и показала, как много необходимо провести духовно-разъяснительной работы с паствой, для которой видимая сторона церковного обряда часто самодостаточна. Глубинный смысл таинств и других церковных священнодействий ускользает от религиозного сознания, что делает человека не соучастником великого таинства, а лишь сторонним наблюдателем.

На пороге третьего тысячелетия мы вновь повторяем, что Церковь — это не только таинственная реальность в жизни новозаветного человечества, но это живой организм, постоянно развивающийся и благодатно обновляющийся. Насколько же надо быть мудрым пастырю сегодня в работе с пасомыми, чтобы положительная идея обновления не только не вызвала отторжения в душе человека, но стала бы естественной ее потребностью. Ведь если еще в 20—30-х годах церковный народ, изучавший в школах Закон Божий и считавший себя православным, не принял идеи обновления внешних форм богослужения, то надо хорошо подумать, как во-церковить нашего современника, в массе своей потерявшего за семьдесят лет государственного атеизма всякое понятие о Церкви и религии. Болезненные процессы, наблюдаемые нами в духовной жизни наших современников сегодня, просто не могли не появиться, учитывая то, что пережил наш народ в прошедшем XX веке.

Юбилейный Собор в одном из своих документов обозначил перечень животрепещущих вопросов современной церковной жизни. В работе Синодальной комиссии по подготовке этого документа мне пришлось принять непосредственное участие.

Примерно за год до Собора во все епархии нашей Церкви была разослана анкета с просьбой обозначить актуальные вопросы церковной жизни, предварительно обсудив их на приходах. Увы, ответы пришли лишь от двадцати епархий, в то время как их сегодня более сотни. Такой пассивности комиссия не ожидала. Мне известно, как активно обсуждались поднятые проблемы в нашей Новосибирской епархии, особенно в соборе святого Александра Невского и в наших духовных учебных заведениях. Но оказалось, что это лишь приятное исключение. Духовная пассивность и безразличие — вот наша современная проблема. Измученные бытовыми неудобствами и крайней нищетой люди требуют в первую очередь решения материальных проблем жизни, так и не поняв, что духовная жизнь первична, а экономика, политика и все прочее — вторично. Однако вряд ли виноват наш современник, ведь он был воспитан материалистом, а за десять лет подлинную духовность возродить нельзя. Именно этим объясняются те парадоксы в приходской жизни, когда, едва почувствовав душой Бога и обретя веру, люди сразу берутся строить храм, забывая о всеобщей нищете и разрухе в стране. Не находя средств на строительство, они еще более отчаиваются, озлобляются, идут на различные преступления. Когда начинаешь с ними говорить, то видишь, что храм они строят не Богу, который прежде всего требует от человека внутреннего изменения и поклонения в духе и истине, а созидают очередную вавилонскую башню, т.е. хотят в материальном мире оставить о себе памятник. Иногда храм строится быстро, но его строители почему-то не спешат на молитву... Поэтому подлинно духовной жизнью сегодня живет очень мало людей, а проблемы жизни Церкви для большинства тоже ограничиваются материальным миром.

Но все же круг актуальных вопросов церковной жизни был обозначен на Соборе, а решать их придется нам и нашим потомкам еще много, много лет.

Особое внимание обращает на себя документ, принятый Архиерейским Собором, под названием «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». Документ большой, более сотни страниц, и ничего подобного в нашей Церкви ранее не было. Одно то, что он готовился Синодальной комиссией более шести лет и к разработке тем было привлечено более восьмидесяти организаций, вызывает почтительное благоговение к нему и его создателям. 

Руководил всей работой митрополит Кирилл (Гундяев), он же и представлял документ Собору. Авторы документа постарались ответить на все самые актуальные вопросы современной жизни, которые требуют церковного осмысления и комментариев. Пересказывать его не будем, он будет тиражирован и изучаем всеми, но меня радует то, что Церковь смогла использовать данные ей Богом годы благоприятного существования после атеистического гонения и показать, что в России еще имеется достаточный потенциал для такой работы. Богословы и ученые, общественные и государственные деятели смогли выработать такой документ, которым Церковь будет пользоваться многие десятилетия.

Несомненно, у многих вызывает интерес и другой документ — «Основные принципы взаимоотношений с инославными» (особенно учитывая обильную критику современного экуменического движения и требования выхода нашей Церкви из ВЦС и прочих экуменических форумов). Документ составлен ведущими богословами наших академий и церковных отделов в Синодальной Богословской комиссии под председательством Экзарха Белоруссии митрополита Минского Филарета (Вахромеева). Я бы не согласился с некоторыми комментариями, которые называют принятый документ «половинчатым» и хотели бы большей ясности. Досадно, конечно, что на ознакомление с «Основными принципами» у преосвященных не было достаточно времени и поэтому, учитывая болезненность поднимаемой проблемы, около двух десятков епископов проголосовали против этого документа, а кто-то воздержался.

Однако выскажу свою точку зрения по этому вопросу, тем более, что имел возможность познакомиться с документом во время его подготовки, хотя он и имеет немалый объем. Несомненно, что он также будет опубликован и станет всем доступен.

Самое главное, на мой взгляд, что в «Основных принципах» говорится, что наша Церковь, несмотря на многие контакты с инославными, ни разу не отступила от полноты Истины, содержащейся в Православии. Это и невозможно, потому что цель контактов — свидетельство Истины инославным, и ни о каком евхаристическом общении (intercommunion) речи быть не может. Истина одна, а поэтому осуждается так называемая «теория ветвей». Свидетельство наше должно быть продолжено после завершения работы специальной комиссии, которая призвана обозначить наиболее болезненные моменты кризиса в экуменическом движении, с чем согласны сегодня все. 

На всех межконфессиональных встречах мы должны сознавать, что в нашей Церкви содержится полнота Истины и единственная цель встреч — явить эту полноту Истины. Если мы откажемся от этой миссии, то на нашем месте от лица нашей Церкви будут говорить совсем другие люди, не знающие спасительного учения Церкви, что уже имело место. Этот документ мог бы вызвать большую дискуссию, но, к сожалению, этого не произошло, и он был просто принят большинством голосов.

Вообще в работе Собора остро ощущался лимит времени. Регламент был жесткий, усталость брала свое, и когда в последний день работы участники Собора занялись поправками к действующему Уставу Русской Православной Церкви, многие почувствовали снижение активности. Работа же над Уставом требовала полной мобилизации всех сил. И все же Устав обсуждали более шести часов, а впереди еще предстояла процедура принятия итоговых документов. В результате все работы в последний день закончились около полуночи.

Я намеренно сразу не сказал о работе Собора по канонизации новых святых нашей Церкви. Заседания Собора, посвященные этой теме, на мой взгляд, отличались особой благодатной настроенностью. Доклад митрополита Ювеналия, председателя Синодальной комиссии по канонизации, был воспринят с особым воодушевлением. Чувствовалось, что вся Церковь с нетерпением ждет новомучеников и исповедников российских. Вопрос о канонизации церковных страстотерпцев, столь болезненно обсуждавшийся в последние годы миллионами верующих людей, на Соборе принял однозначное положительное решение. Причем Святейший Патриарх намеренно предоставил слово всем желающим высказаться по этому вопросу. Невольно вспоминаешь предыдущий Собор 1997 года, когда мнение архиереев разделилось и было некое напряжение. Несомненно, было большой мудростью в тот раз отклонить решение о канонизации до Юбилейного года христианства. Богу было угодно сделать это деяние закончившегося Архиерейского Собора поистине главным и центральным моментом празднования нашей Церковью 2000 лет Рождества Христова. Радость от акта канонизации новых святых, ходатаев перед престолом Божиим о нас в наступающем третьем тысячелетии, стала основной темой ликующей Церкви.

Хочется верить: что-то, что не смогли мы по немощи сделать на юбилейном Архиерейском Соборе для нашей Церкви, восполнит сонм новопрославленных святых, имена которых волею Божией вписаны в списки небесной торжествующей Церкви.

Епископ Новосибирский и Бердский Сергий, Новосибирский епархиальный вестник 2000г.