По греховной немощи людей втайне творятся ими не столько добрые дела, сколько злые, преступные, ибо всякий делающий злое не идет к свету, чтобы не обличились дела его. Но всё, сделанное втайне, хотя бы и самой глубокой, сокровенной, непременно должно открыться, если не в сей временной жизни, то в будущей, вечной Предлагаемый рассказ об истинном происшествии пополняет собою множество примеров, свидетельствующих о том, что слова Божий не прейдут (Мф. 24, 35).
В городе Баку, в составе морских команд, находился рядовой Петр Федорович Лебедев, поступивший на службу из мещан города Красного Яра Астраханской губернии. Он был женат, жену его звали Олимпиада Петровна. Детей у них рождалось много, но все они умирали в младенчестве. В живых был один только пятилетний сын Павел, когда в 1885 году в семье родился еще сын, названный Гавриилом. Новорожденный был так слаб, что родители его опасались, как бы он не умер некрещеным, и потому решили немедленно его крестить.
Вскоре нашлись и восприемники: писарь флотского экипажа П. И. Иванов и жена рядового их сослуживца, по фамилии тоже Иванова, Настасья Петровна. Приготовив, что было нужно, восприемники, а с ними и бабка с младенцем, семидесятилетняя старуха, отправились крестить его. Опасения родителей младенца действительно оправдались: вскоре после того, как кум с кумой и бабкой возвратились, стали замечать, что младенец делается все слабее и слабее и, спустя не более двух часов, скончался. Крестины сменились приготовлениями к похоронам. Жалко было родителям умершего своего сына, но они имели утешение в том, что Бог дал вовремя совершить над ним святое Таинство Крещения, "привести в христианскую веру".
Так как родная мать, не оправившись от родов, лежала в постели, то приготовлением к похоронам занялась крестная мать: шила, что нужно было, одевала и убирала своего умершего крестника.
Бывшие при этом знакомые Лебедевых заметили, что крестная мать усопшего была все время в веселом расположении и часто улыбалась "некстати". При другой обстановке веселое настроение кумы, конечно, не могло бы обратить на себя внимания, но в данное время оно вовсе не соответствовало печальному событию и явно выражать его действительно было "некстати" и неприлично. Неуместную веселость кумы приписывали тогда ничему иному, как влиянию лишней рюмки, выпитой при поздравлениях "с новорожденным сыном". Но из последующего видно будет, что причина тому была другая.
Младенца похоронили, помянули, и затем обыденная жизнь вошла в свою обычную колею. Прошло восемь лет...
В 1886 году жена Лебедева - Олимпиада Петровна - сильно заболела лихорадкой и была отправлена для лечения в местный военный лазарет. Однажды вечером заметили, что больной сделалось хуже и что она умирает.
Послали за мужем, а он за Ириной Петровной, женою их сослуживца, с которой больная была в более дружеских отношениях, нежели с другими, и часто называла ее сестрой. Пришли. Видя, что Олимпиада Петровна лежит неподвижно с закрытыми глазами, думали, не скончалась ли она; но доктор сказал им, что она жива, так как есть признаки жизни.
Долго они находились при больной, но она не приходила в сознание; в таком состоянии и оставили ее. На другой день вечером Ирина Петровна опять пришла в лазарет навестить больную, которая была в прежнем положении, без сознания. Муж ее был уже там. Через некоторое время больная вдруг вздрогнула и, не открывая глаз, сказала:
- Скорее, скорее, одевайте меня, кладите...
- Куда тебя класть?
- В гроб.
- Что ты, Господь с тобой! Разве живых людей кладут в гроб?
- Я живая?
- Конечно, живая.
Больная закрыла лицо руками и как будто с сожалением произнесла:
- Ах, лучше бы умереть! Зачем я не умерла, осталась..
Муж больной и Ирина Петровна подняли ее и посадили на кровать, прислонив к стене. Немного погодя она, обратившись к мужу, сказала:
- Петя, прошу тебя, ради Бога, оставь ругаться. Если бы ты знал, что там за это будет... Оставь, прошу тебя.
Просьбу эту больная повторила несколько раз. Нужно сказать, что муж больной, действительно, имел греховную привычку почти постоянно ругаться и сквернословить.
- Зачем ты желала умереть ?
-- спросила больную Ирина Петровна.
- Ах, Петровна! Я, грешная, удостоилась видеть, как святые ангелы взяли и понесли душу какой-то убогой женщины, умершей в городе. Видя это, и я желала тогда же умереть, чтобы и моя душа сподобилась такой же чести... А вот сегодня были здесь похороны какого-то офицера; с почестями хоронили его; но как душу-то его провожали? Я тоже видела, как она была окружена - но не ангелами, а страшными бесами, их было очень много, и все кричали: "Это наша!...", а какой нестерпимый был смрад...
Господи, избави от такой смерти!..."
Сначала слова больной приняли было за бред болезненного воображения, но потом на них обратили внимание, потому что в тот день действительно были похороны умершего флотского офицера, лейтенанта К. Но не могли понять, как больная их видела, когда она весь день, да и предшествующую ночь, находилась в бессознательном состоянии? Между тем больная продолжала:
- Еще я видела всех наших умерших детей. Они, увидев меня, кинулись ко мне со словами: "Мама, мама!" - одни с боков, другие - на плечи ко мне, и все с радостью окружили меня....
- А Павла видела? - спросил муж.
- И Паню видела: он бросился мне прямо на грудь.. Детей там очень много - целые полки, и все рядами: одни ниже, другие - выше, а там за ними еще выше. Смотрю - все наши дети собрались вокруг меня: только одного Гавриила нет. Я спросила: "Где же Ганя?"
Тут какой-то муж сказал мне: "Вот он" - и приподнял край одеяла, которое держал на руках. Я взглянула туда и увидала Ганю, но без движения и черного, как головешка. Я спросила, отчего он такой черный?
- От того, что некрещён, - отвечал муж.
- Мы крестили его, - сказала я.
- Нет, он умер некрещеным, - повторил муж.
Этот рассказ больной, возбудивший было особенное внимание мужа ее и Ирины Петровны, наконец, опять навел их на сомнение: не в бреду ли больная... Она говорит, что Ганя не был крещен, тогда как они очень хорошо помнили, что он был крещен в самый день рождения, в который потом и скончался. Больная, как бы замечая их сомнение в своих словах, сказала: "Да, бедный Ганя не был крещен; мне так было сказано там..", и прибавила:
- Еще мне там сказано было несколько слов, но я не могу передать их ни вам и никому не велено".
Чтобы убедиться в истине рассказанного женою относительно Гани, Лебедев, по совету Ирины Петровны, тот час же отправился к куму, жившему в казарме, вблизи лазарета, - испытать, что он скажет. Немного времени прошло, как Петр Федорович возвратился от кума и взволнованным голосом сказал"" Ирина Петровна Ведь Ганя и в самом деле не был крещен. Затем из рассказа его выяснилось следующее. Придя к куму, Лебедев подробно рассказал ему видение жены и потом спросил, правда ли, что Ганя не был крещен?
Очевидно было, что такое неожиданное и необычайное обличение поразило кума, смутило его, и он тут же сказал, что Ганя действительно не был крещен".
"В этом грех наш", - добавил он и тут же объяснил причину противозаконного поступка.
Он, т.е. П.И Иванов, имел незаконную связь с женою своего сослуживца, с тою именно, которая вместе с ним приглашена была Лебедевым в восприемники при крещении его сына Гавриила.
Отказаться от приглашения без видимой к тому причины они не решились из ложного опасения, чтобы через отказ не догадались о противозаконной между ними связи и, сознавая свой грех, который не допускал им быть восприемниками при совершении святого Таинства Крещения, они условились между собою, да и бабку к тому же подговорили, чтобы младенца не крестить, а только сделать вид, что он крещен, но не в церкви, а на квартире у бабки. Так они и сделали. Собрались и ушли как бы в церковь крестить младенца, а пробыли несколько времени у бабки и потом возвратились. Последовавшая в тот же день смерть младенца, как видно, доставила облегчение совести его мнимым восприемникам, оправдав их надежды, "развязала их грех", и потому крестная мать не могла даже скрыть своего душевного настроения, когда она приготовляла к погребению младенца.
Отпевал его священник, дававший новорожденному молитву и нарекший ему имя, которого крестный отец постарался предупредить, что младенец "не дожил до крещения в церкви и что крестила его бабка". Похоронив крестника, мнимые восприемники его совсем успокоились при мысли, что поступок их окончательно скрыт, погребен вместе с младенцем, и никто о нем не узнал и не узнает.
Но вот - через восемь лет, когда стали забывать о содеянном грехе, лишившем невинного младенца благодатных даров святого крещения, - неожиданно является обличение в том грехе и обличение необыкновенное - из загробного мира! Совесть не допустила Иванова утаить совершенный им тяжкий грех - и он в нем сознался. Другой участницы - кумы Н.П. Ивановой - не было в Баку в то время, когда случилось это открытие, через два года после смерти младенца Гавриила муж ее вышел в отставку, и она с ним тогда же уехала на родину.
Болезнь Лебедевой не только не уменьшилась, но более усилилась, осложнилась: по всему телу открылись раны, причинявшие ей ужасную боль. Часто она говорила посещавшей ее подруге Ирине Петровне Б-вой, чтобы она нисколько не опасалась ее болезни, которая для других не заразительна, а ей дана за ее грехи, нужно терпеть. И она терпела, переносила ужасные страдания с необыкновенной твердостью вплоть до самой кончины, последовавшей через полтора месяца после описанного выше видения ее.
Через полгода после смерти жены муж её вышел в отставку и уехал. По рассказам Ирины Петровны, Лебедева обладала истинно христианскими качествами души: кроткая, тихая, незлобивая, она ни с кем никогда не ссорилась, не бранилась, да и мужа своего постоянно удерживала от брани и укоряла в сквернословии; посты строго соблюдала и посещала все церковные Богослужения; разве только иногда болезнь или особенное какое семейное дело могли ее удержать от посещения храма Божия.
Да сподобит её Господь Бог небесных благ, уготованных любящим его!
Русков 1893г.
Из газеты "Исцелись верой" №10
2001г. П/И 35895
